- Когда мужчины любят друг друга,
чем это обычно заканчивается?
- Обычно это кончается смертью.
Кто-то умирает первым, а кто-то вторым.

Сижу на полу и смотрю на тебя. Да, может быть это слишком банально, но это так. Ты читаешь. Сидишь в мягком кресле, изредка переворачивая страницы. Я улыбаюсь. Чему? Тебе, воспоминаниям. Понимаю, что знаю тебя наизусть. Но от этого не становится грустно. От этого становится уютно. Как будто тебя со всех сторон охватывают теплые объятия пледа…
Мы познакомились с тобой почти девять лет назад. Еще до «Фабрики». Но именно звездный дом дал нам возможность узнать друг друга ближе, стать друзьями. Хотя нет, не друзьями… Братьями. И из нашего союза родился дуэт. БиС. Звучит. Нам создали имидж, линию поведения, внешность. Дуэт до сих пор приносит нам некоторый заработок. Нет, конечно, не такой как на пике популярности, но все же… со временем гастролей стало меньше, но дуэт, как таковой, существует до сих пор. Когда выступлений стало меньше, мы нашли время для подработок, милых сердцу. Ты с головой ушел в театр, стал больше писать. Скоро выйдет твоя четвёртая книга. А я стал хореографом и композитором, взялся преподавать танцы малышам. В моей семье. В «Тодес». Другой семьи у меня нет. Я так и не завел себе жену и детей. И ты тоже. Неудивительно, что мы стали реже встречаться. Дел по горло. Но люди до сих пор с радостью ходят на наши редкие выступления. И я до сих пор с радостью прихожу к тебе в те редкие дни, когда мы оба свободны. Зачем? Что бы просто побыть рядом. Что бы вот так посидеть в тишине. Почувствовать, что все такое же, как и раньше. Обычно ты читаешь, сидя в любимом кресле. А я сижу на полу, опираясь спиной на диван, и смотрю на тебя. Изредка я произношу какие-нибудь короткие фразы, а ты обычно только отрываешь взгляд от страниц и, улыбаясь, смотришь на меня. Проходит пара секунд, и ты вновь возвращаешься к чтению. Идиллия. Не хватает только камина, бутылки вина и бокалов. Кстати, очень редко, но эта бутылка всё-таки появляется. В особенных случаях. Например, в день твоего рождения. Но сегодня не пятнадцатое марта и бутылки нет.
Улыбаюсь воспоминаниям. Они светлые. Понимаю, что мы повзрослели, стали более серьезными. Хочется что-нибудь сказать, и у меня вырывается:
- Димка, ты такой красивый.
Отрываешься от книги и смотришь на меня. Улыбаешься. И не пытаешься мне возразить. Молчишь. Я знаю почему. И ты знаешь. Мы любим друг друга. Но мы никогда не говорили на эту тему. Но любовь выдают жесты, поступки, иногда и слова. Даже сейчас ты сидишь ко мне лицом, хотя кресло повернуть боком. Вот так то…
Проходит какое-то время, ты мягко встаешь с кресла и направляешься к застекленному балкону. А я подхожу к своей куртке и достаю сигареты. Я знаю – ты хочешь курить. Но также я знаю, что сигарет ты дома не держишь. Ты уже давно хочешь бросить эту вредную привычку и держишься, пока в твоем доме, в твоей святыне не появляюсь я. Выхожу на балкон и протягиваю тебе пачку со сладкой отравой. Закуриваю сам. Смотрю, как ты мерно затягиваешься, как твои пальцы расслаблено покручивают сигарету. Ты спокоен. Я знаю это.
- Мне тяжело быть рядом с тобой, - произношу я, закрывая глаза. Я не хочу видеть твое лицо в процессе осознания того, что я говорю. И я знаю, что ты понимаешь, о чем я. – Бороться с демоном в собственной душе все труднее. И я начинаю бояться себя…
- Или меня? – спрашиваешь ты. – Или того, что можешь получить то, что хочешь?
Приподнимаю веки и встречаюсь взглядом с твоими глазами, в которых читается понимание. На твоих губах играет все та же улыбка, только теперь к ней добавилась изрядная доля грусти. Поздравляю тебя, Дмитрий, ты смог меня смутить. Поворачиваюсь лицом к холодному стеклу. Вечер. Твоя улыбка становится еще шире, когда ты понимаешь, что я смущен. Я не вижу этого, но словно чувствую всей поверхностью кожи. Я понимаю, что должен что-то сказать. Вновь поворачиваюсь к тебе лицом, потому что хочу видеть твою реакцию на те слова, которые я произнесу. Но ты стоишь ко мне боком и смотришь в окно. Как я пару секунд назад. Ты куришь. Я жду. Терпение. Я научился ему за то время, пока знаю тебя. Наконец ты выбрасываешь окурок в открытую форточку и смотришь на меня.
- Дим, знаешь, даже если наши пути вдруг разойдутся, я буду следить за твоей жизнью. И даже когда я буду при смерти, я буду помнить тебя. Человека, показавшего мне жизнь.
И вот ты стоишь передо мной. Немного ошарашенный, но все такой же родной. Да, может быть, я не умею стыдиться своих чувств, не считаю нужным их скрывать, прятать любовь, живущую в каждом слове за какой-нибудь дурацкой шуткой. Но на то я и композитор, что бы облекать любовь в слова и музыку. Причем делать это так, что они не бьют в лоб. И в подобных ситуациях тебе приходится выкручиваться самому, призывая на помощь самые скверные черты своего характера. Вот и сейчас ты стоишь передо мной и думаешь что сказать. Какую гадость произнести, что бы в теплую волну моей нежности высыпались камни и колючий песок.
Но, не смотря ни на что, я люблю тебя. И ты любишь меня. И мы оба это знаем. Но я умею облечь любовь в слова, а ты умеешь превращать слова в ледышки. Ты – циник. Удивительно, как этот циник уживается в твоей душе с романтиком. Да, да, именно с романтиком. Иначе ты никогда бы не стал актером. Может быть, именно поэтому я тебя люблю.
Нет. Ты не смог ничего придумать. И за неимением слов ты молча ткнулся мне в плечо любом, позволяя обнять себя. Потом ты что-нибудь скажешь. Какую-нибудь циничную пакость – обязательно. Но сейчас мы просто помолчим. Помолчим, растворяясь в теплых объятиях друг друга.

Обсуждаем.